МЕЖДУНАРОДНЫЙ ФОРУМ "ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ
СОБСТВЕННОСТЬ - XXI ВЕК"
 

Заседание Меркурий-клуба 23.05.2011г.



Стенограмма заседания «Меркурий - Клуба» от 23.05.2011г.

Тема: «Государственные служащие и бизнес в России»

Чтобы победить коррупцию, нужны решительные и комплексные меры

В Центре международной торговли на Краснопресненской набережной 23.05.2011г. прошло заседание «Меркурий-клуба» на тему: «Государственные служащие и бизнес в России».

На рассмотрение членов клуба и гостей были вынесены следующие вопросы:

- усиление государственного влияния на противодействие коррупции;

- борьба с теневыми схемами неконтролируемых доходов, обеспечение прозрачной системы государственных и муниципальных закупок;

- совершенствование антикоррупционного и антимонопольного законодательства и правоприменительной практики;

- проблема преодоления сращивания криминала, коррумпированных чиновников и нецивилизованного бизнеса.

Вел заседание Председатель Правления клуба Академик Евгений Примаков.

Диагноз: сращивание госслужащих с бизнесом

Если попытаться составить список самых тяжелых болезней нашего общества, сказалЕвгений Примаков, то одно из первых мест в этом списке займет сращивание государственных служащих с бизнесом. Оно происходит на всех уровнях, в различных формах и приводит к крайне негативным последствиям. В экономике такое сращивание наносит сильный удар по конкуренции, которая помимо всего прочего призвана при рыночном развитии стать двигателем технико-технологического прогресса. В жизни общества сращивание госслужащих с бизнесом открывает широкий простор для коррупции, которая разъедает всю Россию. В политике это создает почву для неверия властям все возрастающего числа граждан.

Для борьбы с этим злом предпринимаются меры, однако они не всегда адекватны, чувствуется также отсутствие их комплексного характера. Более того, в обществе имеют место даже такие демобилизующие рассуждения, что, мол, коррупцию вообще невозможно радикально ограничить в стране, где она стала системообразующим фактором работы госаппарата.

Но именно потому, что она действительно определяет взаимоотношения государственных служащих с бизнесом и населением, нужны решительные и комплексные меры против этого зла.

Думаю, что противодействие сращиванию госслужащих с бизнесом должно осуществляться в двух направлениях.

Первое. В максимальной степени освободить бизнес и население от участия госслужащих в решении их проблем.

Второе. Ужесточить контроль с целью максимально осложнить для государственных служащих всех рангов, хочу подчеркнуть - всех рангов, возможность обогащаться за счет коммерческой деятельности.

Остановлюсь на этом несколько подробнее.

Вопрос о государственном участии в экономике стоит остро на протяжении всего существования современной России. Можно констатировать, что в принципе удалось потеснить те силы, которые считали, что удел государства - заниматься макроэкономическим регулированием, а все остальное решит рынок. Но принадлежность к лагерю государственников в нынешних условиях отнюдь не определяется таким критерием, как требование всеобъемлющего участия государства в экономической области. Хочу это подчеркнуть.

С 1991 года в России происходит перманентная административная реформа. Между тем при проведении реформы не сфокусировано внимание на ее идеологии, а она заключается в том, чтобы избавить государство от излишних функций. В условиях рыночной экономики некоторые из этих функций вообще не нужны. Другие могут быть переданы с государственного на общественный уровень.

На одном из этапов подготовки административной реформы в 2004 году мы этим и занимались. Провели инвентаризацию четырех тысяч из пяти тысяч госфункций и пришли к выводу, что примерно 1700 из них либо избыточные, либо дублирующие.

Я привожу эти цифры, так как сам участвовал в работе комиссии по административной реформе. Однако наши предложения ушли в песок, а административная реформа была, по сути, сориентирована на преобразование в структурах правительства и других органов власти. Нужно, как мне представляется, возобновить работу по подготовке административной реформы с четко определенной задачей – сокращение государственных функций. Проведение отдельных сокращений, от случая к случаю, не решает проблемы. Естественно, необходимо исходить из того, что меры против сращивания госслужащих с бизнесом не нанесут ущерба экономике и не обернутся потерями для граждан.

В этом плане характерен пример с обязательностью конкурсов поставщиков при госзаказах. Конечно, внедрение тендеров на госзакупки - абсолютно правильное направление, и это нужно поддержать. Но нельзя абсолютизировать это направление. Например, ныне тендер требуется и для закупки вышедшей из строя части оборудования, уже купленного у определенной иностранной фирмы. Удешевить покупку этой части можно, конечно, через тендер, но поставка ее другой фирмой грозит снижением эффективности всего оборудования, а ведь требуется тендер: это происходит и в Москве, и в других местах.

Очевидно, нет необходимости через организацию тендеров искусственно прорывать уже устоявшиеся и дающие большую отдачу связи между исследовательскими центрами и постоянными поставщиками оборудования.

Нельзя абстрагироваться также от того, что некоторые организации на общественном уровне, которым должны передаваться государственные функции, сами подвержены коррупции. Например, налицо коррумпированные проявления в саморегулируемых организациях. Без искоренения таких проявлений передача части госфункций на общественный уровень не является панацеей от коррупции.

К мерам, сужающим поле коррупционной деятельности госслужащих в экономике и в контактах с населением, следует отнести также уменьшение наличного оборота через расширение электронных средств расчета, а также реальный, выполняемый срок бюджетного финансирования на уровне федеральном, региональном и муниципальном. Это ликвидирует возможность чиновников по своему выбору определять очередность предоставляемых средств.

Однако если говорить о комплексе мер, то не обойтись без прямого антикоррупционного контроля над деятельностью госслужащих. Декларирование госслужащими информации о своем материальном положении нуждается в совершенствовании.

Во-первых, необходимо детализировать информацию государственных чиновников всех рангов об источниках доходов и их размерах от каждого вида деятельности. Кстати, такая информация публикуется при выборах депутатов.

Во-вторых, об этом уже говорили президент и председатель правительства, необходимо декларирование крупных расходов государственных служащих. Без этого невозможно соотнести доходы и расходы, и часто публикуемую информацию о доходах мы видим чисто формально.

Давно уже назрела необходимость ратифицировать без всяких изъянов Конвенцию ООН против коррупции. Надеюсь, что это будет сделано в ближайшее время. Речь идет о 20-й статье Конвенции. В этой статье определяется понятие незаконного обогащения, которое как раз и должно рассматриваться как разница между доходами и расходами. Ратификация 20-й статьи Конвенции позволит поставить серьезную преграду на пути разгула коррупции среди должностных лиц, особенно высших категорий.

Далеко не в полную силу используются те инструменты контроля, которыми мы располагаем. Слаб парламентский контроль за исполнительной властью, отсутствуют жесткие механизмы применения санкций по заключениям Счетной палаты. Нет обязательного расследования по выступлениям средств массовой информации о сращивании госслужащих с бизнесом.

Борьба с коррупцией: проблемы взаимодействия

В последнее время делается правильный акцент на необходимости дифференцированного подхода к взяточникам. Они действительно разные, и нельзя одинаково наказывать того, кто положил в карман одну тысячу, и того, кто взял взятку в миллион долларов. Был даже опубликован своеобразный прейскурант по размеру взятки и соответствующего штрафа.

Вместе с тем нет твердого пояснения, что взяточник вне зависимости от того, подлежит он или нет уголовному преследованию, должен быть уволен с государственной службы. И нужно добавить, что уволенный с госслужбы за взяточничество или за предоставление недостоверных сведений о своем имуществе чиновник лишается права работать в тех коммерческих организациях, которые он курировал или контролировал, находясь на государственной службе. Это очень важный момент.

Естественно, я не исчерпал всех проблем противодействия сращиванию госслужащих с бизнесом. Надеюсь, что в конкретных формах и, главное, методах борьбы с этим несомненным злом состоится разговор на нашем заседании «Меркурий-клуба», сказал в завершение своего выступления Евгений Примаков.

- Тема коррупции в последнее время дискутируется в Палате России наиболее активно, - сказал, открывая обсуждение, Президент ТПП РФ Сергей Катырин. - Недавно на съезде ТПП РФ мы проводили анкетирование по проблемам, которые больше всего волнует бизнес. И 82 процента анкетированных - 500 делегатов со всей страны – на первое место поставили коррупцию. По экспертным оценкам, фискальная нагрузка на участников бизнеса возрастает только за счет коррупционной составляющей,  как одни говорят, на 15 процентов, другие - на 20 процентов.

Сегодня вопросы коррупции, подчеркнул Сергей Катырин, связаны не только с госслужащими. Эта проблема присуща всем крупным бизнес-структурам, которые осуществляют какие-то закупки товаров и предоставляют услуги. Борьба с коррупцией внутри этих структур - тоже вопрос немаловажный.

Недавно у нас прошла конференция, посвященная этой же теме, - ее мы проводили вместе со Счетной палатой РФ. Много интересных мыслей было высказано, поделюсь некоторыми из них.

Как утверждали на конференции выступавшие представители регионов, бизнеса, административных органов и те, кто занимается контрольной работой, есть план, утвержденный президентом страны. Общественная составляющая в этом плане в последнее время нарастает. Необходимо наращивать общественную составляющую в организации борьбы с коррупцией. Сегодня в этом направлении работает каждая третья территориальная палата.

В чем главная проблема? Мы не видим, что наши экспертизы находят воплощение в жизнь. Законодатели на федеральном и региональном уровне, получая экспертизу от Торгово-промышленной палаты, очень часто стараются не замечать тех лазеек, на которые мы указываем. Мы усилиями государства закрыли одни лазейки, когда приняли закон об ограничении количества проверок, и тут же на федеральном, региональном уровне принимают какие-то нормативные акты, открывая другие лазейки. Мнение предпринимательских структур и тех, кто пытается анализировать эти проекты законов и высказывают свое мнение, к сожалению, не всегда принимается во внимание. Если мы не научимся работать с законодателями или законодатели не научатся нас слушать, то маловероятно, чтобы мы кардинально, с точки зрения экспертизы и подсказки, что-то изменили.

На первом Всероссийском форуме саморегулируемых организаций приводились примеры: в ряде отраслевых законов, принятых за последние три года с участием саморегулирования, обнаружилась масса коррупционных положений, относящихся к внедрению саморегулирования. Мы пытаемся побороть коррупцию в одном месте и создаем возможности для ее проявления в другом.

На этом форуме очень активно звучала мысль о том, что саморегулирование в регионах, особенно в Сибири, стало для строительных организаций в доступе к строительным объектам, получении разрешительной документации и т. д. более тяжелым препятствием, чем государство в старом виде.

Следующая проблема - взаимодействие с правоохранительными органами. Сегодня силовики больше изображают борьбу с коррупцией, чем борются: то учителей хватают, то каких-то врачей обвиняют в коррупции. Хотя количество коррупционных дел, которые возбудили в прошлом году и довели до какого-то логического завершения, выросло всего на 12 процентов. Полагаю, заметил президент ТПП РФ, что это не совсем отражает истинное положение дел.

Борьба с коррупцией - это сегодня не только настоящая борьба, но и порой изображение этой борьбы для получения какого-то авторитета. Изображающих борьбу с коррупцией много, а эффекта от этого - никакого.

Еще один момент, подчеркнул Сергей Катырин, это мониторинг ситуации. Каждый мониторит ее по-своему, у каждого свои критерии, несопоставимые ни во времени, ни в пространстве. Невозможно сравнивать эти исследования. Должна быть методология, которая позволила бы нам сравнивать, как обстоят дела и движемся мы в каком-то позитивном направлении или, наоборот, откатываемся назад.

Упомянув о 94-м ФЗ, по которому развернулась дискуссия относительно того, нужен ли он или нужна федеральная контрактная система, Сергей Катырин заметил, что 94-й ФЗ должен работать до тех пор, пока не появится федеральная контрактная система. В ней более развернутый подход от планирования до завершения заказа, а 94-й ФЗ регулирует только середину. Самый большой заказчик у нас – государство. И здесь не должно быть никаких лазеек для коррупции.

Президент ТПП РФ подчеркнул, что должен быть закон о единых принципах формирования контрольно-счетных органов. Тогда появится система контроля, которая будет прозрачна для всех и понятна, а также способна объективно давать оценки.

В чем общественный интерес

Председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов высказал мысль о том, что основная проблема в правовом поле – ратификация пункта 20 Конвенции ООН против коррупции. Мы, сказал он, не расцениваем коррупцию как самый доходный, высокоорганизованный системный бизнес в России, не расцениваем ее с позиции идеологии, а ведь это часть идеологии молодежи, которая пытается попасть на государственную службу, часть идеологии бизнеса, который пытается выжить.

По нашим оценкам, которые, кстати, подтверждены Министерством финансов, сейчас избыточных функций уже не 1700, как по оценке Торгово-промышленной палаты в 2004 году, а 1860. Функции дополнительные и избыточные растут, потому что это бизнес, это возможность устроить своих близких на некие хлебные места.

С момента лоббирования бюджета в нем закладывают порядка сорока процентов откатов, как минимум – в дорожной сфере, системе госзакупок. Мы вроде бы ввели понятие «конфликт интересов». Но механизм конфликта не работает, а это крайне важный механизм для построения коррупционной модели. Нам нужно систематизировать коррупционные практики, они, как любой бизнес, системны. И государству будет понятно тогда, как работает эта практика. Это предложение до сих пор не реализовано. Почему? Потому что коррупционная система имеет больше реальных лоббистских возможностей, чем бизнес и общество, тем более, когда общество довольно инфантильно относится к этой проблеме, не понимая всей исходящей от нее угрозы.

В заключение Кирилл Кабанов попросил поддержки Торгово-промышленной палаты, с тем чтобы в 20-ю статью Конвенции против коррупции ввести понятие «общественный интерес», доказать, что 20-я статья Конвенции нужна, довести ее до идеологического конца, чтобы она заработала.

Госзакупки: как их вести

Екатерина Попова, помощник руководителя Администрации Президента РФ, председатель комитета ТПП РФ по содействию модернизации и технологическому развитию экономики России, остановилась на одном из аспектов темы заседания – на вопросах госзакупок и формирования гособоронзаказа.

Известно, что и по 94-му ФЗ, и по Федеральному закону о формировании гособоронзаказа даны поручения президента и премьер-министра. Действительно необходимо изменить ситуацию в плане законодательства для того, чтобы ликвидировать ту основу коррупции, которую они создают как в гражданской, так и в военной сферах.

И администрация президента, и ее контрольное управление стараются работать совместно с Торгово-промышленной палатой в организации таких общественных дискуссий. Мы осуществили два крупных международных проекта с участием Всемирного банка и Организации Объединенных Наций. Конечно, очень жаль, что международные процедуры торгов не были использованы в качестве действенной основы при формировании 94-го ФЗ. Если бы больше обращалось внимания на международные процедуры госзакупок, трудностей, с которыми мы столкнулись за последнее десятилетие, можно было бы избежать.

Сейчас много говорится о формировании федеральной контрактной системы по примеру США. Это вопрос сложный, он включает в себя четыре основные части. Помимо ФЗ-94, который регулирует исключительно госзакупки для формирования федеральной контрактной системы, необходимы еще три основных момента – целеполагание, затем рассмотрение самого контракта и контроль. Это четыре «кита», на которых стоит федеральная контрактная система США. Я согласна, что надо обязательно переделать ФЗ-94 и постепенно перейти к формированию уже вот этих блоков.

Прежде всего, необходимо повысить роль квалификационных критериев, приняв долевой вес стоимостных показателей – не более 20-30 процентов. Отсутствие качественных критериев стимулирует коррупционные составляющие и приводит к тому, что торги выигрывают фирмы, предложившие минимальную цену.

Еще один порочной момент 94-го ФЗ: при оценке предложения по закупке товаров наши отечественные производители и зарубежные производители имеют равные условия. В США, Европе, Японии преимущество отдается отечественным производителям, если у них есть аналог, равный по своим качествам зарубежному или превосходящий его.

При доработке федерального закона эти его пункты надо обязательно поправить.

Гособоронзаказ – это отдельная, очень важная тема. Именно из несовершенства подхода к его формированию практически остановлены крупнейшие контракты в этой области: основная проблема - цена государственного контракта.

Затем важнейший момент: выдвинуто требование заключать контракты по фиксированным ценам на период до 2020 года включительно. При этом отсутствуют индексы-дефляторы на период 2014-2020 годов, и это еще одно препятствие к заключению оборонных контрактов.

Финансово-экономическим блокам выдвинуто требование привлекать на финансирование таких контактов кредитные ресурсы, а механизм заключения этих контрактов не отработан. Но это текущие проблемы, а решение проблемы глубинной – цена контракта – разбивается на несколько частей. Необходимо установить четкие правила определения начальной цены госконтракта, определить порядок применения индексов-дефляторов. При этом надо учитывать, что в оборонной отрасли инфляция в разы отличается от существующей в гражданской отрасли, поэтому порядок применения индексов-дефляторов играет огромную роль. Необходимо применять дифференцированные и понятные предприятиям условия определения уровня рентабельности, которые обеспечивают, с одной стороны, компенсацию экономически обоснованных затрат исполнителей гособоронзаказа, необходимую для развития производства, решения социальных проблем, а с другой – дэффективные расходы внебюджетных средств.

Необходимо применять экономические нормативы показателей, которые учитывают новизну, важность, сложность, наукоемкость разрабатываемой военной продукции, а также особенности регионального расположения предприятий.

Важно установить единую для всех госзаказчиков методику определения уровня заработной платы. Ведь хотя ценовое регулирование предусмотрено рядом федеральных законов для субъектов естественных монополий отдельных видов деятельности, в настоящее время отсутствует законодательный документ общего характера, который определял бы основу ценовой политики государства. Неопределенны основания принципа и метода госрегулирования цен; перечень видов деятельности, которые принадлежат ценовому регулированию; не разграничены полномочия в этой сфере между федеральными органами государственной власти.

Сейчас осуществляется доработка важнейшего в этой сфере постановления правительства от 4 ноября 2006 года № 656 «Правила определения начальной цены госконтракта». Это постановление носит очень общий характер. И в силу этого правила не ограничивают свободу смотрения госзаказчиков при определении цены контракта. Все это приводит к тому, что стоимость одних и тех же работ в разных организациях оборонно-промышленного комплекса может отличаться в разы. Конечно, надо начать с наведения порядка в этой области, закрепления на законодательном уровне общих принципов ценовой политики государства.

Очевидно, надо, как и в США, отделить сферу оборонзаказа от гражданских закупок. Ликвидация всех этих очень крупных недостатков будет служить одной из основ борьбы с коррупцией.

Разорвать порочный круг

«Приведу конкретный пример, - начал свое выступление заместитель председателя Госдумы РФ Владимир Жириновский. – Город Москва. Тендер выигрывает фирма, которая предложила минимальный срок и минимальные деньги. Отлично! А что потом? А потом принимается дополнительное соглашение, и, если фирма своя, сразу цена идет вверх, сроки сдвигаются далеко. И получается, что своя фирма получит из бюджета. Хотя все по закону.

Как это остановить? Никаких допсоглашений и чтобы все прозрачно, а контрольные функции - Счетная палата, Минфин, прокурор – в руках оппозиции. Я не выдумываю ничего – так за рубежом. Только оппозиция будет честно следить, потому что сами правящие структуры не будут рубить сук, на котором сидят, и плевать в колодец, из которого пьют».

Далее Владимир Жириновский предпринял экскурс в историю коррупции, которая, по его мнению, пришла в Россию с Кавказа сто лет назад: «Там это в порядке вещей: люди встретились - и обязательно подарки, бакшиш – это не взятка, это подарок».

Самое страшное – политическая коррупция. «Коррупция как зараза, как ржавчина, - продолжил Владимир Жириновский, – везде проникла, поэтому сажать отдельных генералов, чиновников, министров, губернаторов и мэров бесполезно. Я предлагаю президенту страны всеобщую экономическую амнистию и частично уголовную по экономическим делам. Нужно разорвать порочный круг. Сегодня коррупция порождает коррупцию: платят деньги тем, кто может возбудить дело, и он не возбуждает, пока ему платят. Платят тем, кто может озвучить…

Мы должны это поломать, объявить амнистию по всем вопросам, и тогда появятся чистые чиновники, честные, которым нужно платить хорошо, как мы будем платить в полиции с 1 января или в армии: будет более высокий оклад, тогда пойдет оздоровление…

Вот такое мое предложение, чтобы потом никто не говорил, что это кто-то придумал, – это ЛДПР придумала, и мы говорим об этом с 1998 года».

«Я прошу всех поддержать, чтобы в 2012 году с 1 июня под праздник объявить всеобщую амнистию, и тогда мы сделаем рывок в борьбе за оздоровление госаппарата и нашего бизнеса, и страна заработает.

И самое последнее. Все попытки оживить бизнес тоже ничего не дадут. Давайте на Дальнем Востоке от Красноярска до Камчатки объявим безналоговую зону. И вы увидите, какой будет бум, будет новая Америка, миллионы поедут туда. Сейчас там миллионы китайцев, таджиков, узбеков, а русские туда не поедут. Поэтому решение упирается в такие вот революционные шаги: амнистия для всей страны и безналоговая экономика от Красноярска до Камчатки. И мы двинемся вперед», - сказал в заключение вице-спикер Госдумы РФ.

Евгений Примаков поблагодарил выступавшего, выразив, правда, опасение: «Я думал сначала, что вы предложите отделиться от Азии». На что заместитель председателя Госдумы РФ возразил: «Нет, нет, я люблю Азию. Я люблю чебуреки, манты, все люблю, и они добрые люди… И Кавказ пусть будет…»

Риск наказания – практически нулевой

Президент Фонда прикладных политических исследований «ИНДЕМ» («Информатика для демократии») Георгий Сатаров, ссылаясь на исторические факты, опроверг точку зрения о восточном происхождении коррупции: «Проблема очень сложна и по происхождению, и по решениям. Коррупция – это всегда свидетельство некой неэффективности: неэффективности институтов, экономики, социальных отношений и т. д. Но когда коррупция становится большой, то она сама порождает новые проблемы, новые неэффективности, а эти новые проблемы и новые неэффективности порождают новую коррупцию и т. д. Это называется «генератор с положительной и обратной связью». Если нет постоянного, серьезного, настоящего противодействия коррупции, то одновременно растет и неэффективность, и коррупция».

Георгий Сатаров привел примеры того, как формируется коррупция в бизнесе: «Если посчитать все на круг, то 75 процентов цены нынешнего жилья – чистая коррупция, а ведь мы покупаем не только жилье, мы покупаем продукты, одежду, машины и т. д. И любая бабушка, которая приходит в магазин и покупает хлеб или молоко, одновременно оплачивает те взятки, которые платили до нее производители, перевозчики, торговцы и т.д. Есть такое экономическое понятие – «инфляция издержек». Она обычно макроэкономическими методами не уничтожается. У нас коррупционная инфляция... Это темпы роста в специфической сфере».

«Мы посчитали по результатам наших исследований в 2005 году риск наказания за коррупцию, - продолжил президент фонда «ИНДЕМ». – Так вот шанс быть наказанным составляет 75 десятитысячных процента - практически нулевой риск...

…Когда мы думаем о том, что делать, как правило, все сводим к совершенствованию законов. Бесполезно, так как есть разрыв между законами и их исполнением, потому что наша жизнь помимо законов регулируется неформальными практиками, неформальными отношениями, нашим сознанием и т. д. Вспомните опыт борьбы с рейдерством. Сколько напринимали поправок в законы. С законами все хорошо, а рейдерство процветает.

Есть ли ключевые точки, ключевые звенья? Это комплексная проблема, но все-таки мне кажется, что есть, – их три.

Первая. Есть поговорка, что рыба гниет с головы. Это вранье: рыба может гнить как угодно, с любого места. Но то, что рыбу начинают чистить с головы, это бесспорно. А если речь идет о такой «рыбе», как коррупция во власти? Какая власть может позволить себе начать чиститься? Только такая, которая уверена в своей легитимности, и только такая, в легитимности которой уверены все остальные.

Второе. Как сказал один предприниматель в своем интервью: «Дайте нам нормальную судебную власть, все остальные проблемы мы решим сами».

И третье, отсутствие границы между властью и бизнесом. Проблема не только в том, что власть занимается бизнесом, но и бизнес занимается властью - это взаимное проникновение. Сейчас уже не отличить бизнес от власти, я имею в виду, что крупный бизнес не отличить. Вот три точки, с которых мы должны начинать».

Как заставить систему самоочищаться

Член Совета Федерации Юрий Росляк считает, что в борьбе с коррупцией нужно выделять те блоки, которые можно поэтапно приводить в нормальное состояние. И один из них - совершенствование законодательства.

«Мы много говорим о самой якобы коррупциогенной сфере - о государственном заказе, - продолжил Юрий Росляк. - Можно критиковать 94-й ФЗ, который описывает только одну процедуру - размещение и проведение торгов, за то, что эта система не полностью покрывает все виды государственного заказа, что несовершенна система конкурсов, система НИОКРов. Но что такое государственный заказ на всех уровнях – от муниципального до федерального? Это почти на восемьдесят процентов однотипные цикличные закупки, которые повторяются год из года.

Если мы посмотрим эту структуру и посмотрим то законодательство, которое регулирует деятельность госзаказчика, вот тут я с господином Сатаровым на сто процентов согласен, что чистить нужно начинать с того самого «хвоста», если мы собираемся навести порядок».

Что определяет порядок действий огромного количества госзаказчиков всех уровней по расходованию бюджетных средств?  Это регламент работы госзаказчика, который должен быть описан Бюджетным кодексом. Но, к сожалению, не прописан, а нужна очень простая и понятная система, планирование государственных закупок. То есть на каждый год под бюджетное обязательство заказчик должен сформировать подробный, адресный, публичный план, который он должен опубликовать перед тем, как выйти на размещение госзаказа.

Если каждый расход, который будет делать государственный заказчик, производя однотипные закупки, будет жестко привязан кодом бюджетной классификации, тогда госзаказчик никуда не сможет уйти из этого «прокрустова ложа», подчеркнул Юрий Росляк.

Следующая тема – типизация договоров и контрактов. На разные виды заказов есть однотипная система, и она уже сложилась, но только она должна стать обязательной для применения во всей системе государственных заказов на всех уровнях. Дальше вступают нормы ФЗ-94. Их можно продолжать совершенствовать, в том числе на закупки. Электронные торги – это хорошая система, и мы во многом опередили западные системы.

Но не может быть такого, чтобы к прошедшему все процедуры заказу оформлялось какое-либо допсоглашение. Заключил контракт - зарегистрируй его и сделай этот контракт публичным. И только обязательная регистрация, которую должен производить госзаказчик, является основанием для того, чтобы любая казначейская система запустила контракт в исполнение.

Следующий этап - выполнение контракта со всеми гарантийными условиями со стороны поставщика или исполнителя заказа, а самое главное, проверка тех условий, на которых этот заказ был размещен. Всё. И вот это и есть та самая контрактная система, о необходимости которой мы очень много спорим, но очень мало делаем. Такие системы во многих регионах уже существуют. Я думаю, заметил Юрий Росляк, нужно прекратить разговоры о том, что лучше: 94-й ФЗ или заново написанная контрактная система. На исполнение госзаказчиком бюджетных обязательств нужно надеть, извините за выражение, «намордник» в виде системного подхода, жесткой регламентации прав и полномочий государственного заказчика по нормам Бюджетного кодекса и по контролю за исполнением обязательств по нормам Гражданского кодекса - со всеми штрафными санкциями, ответственностью. Эта система сама, через жестко прописанные правила, начнет самоочищаться. Это один из примеров того, что нам нужно делать незамедлительно.

Не предаваться иллюзиям

Академик РАН Нодари Симония в своей реплике подчеркнул, что коррупция есть везде: она есть и в Америки, и Европе, и т. д., но там все-таки на другом уровне. При этом он сослался на такой исторический факт: «Где-то на заре нэпа, когда в России тоже была широкая коррупция, некоторые большевики возмущались, и тогда один чиновник Соколов написал Ленину письмо: «Владимир Ильич Ленин, почему не взять в руки революционную шашку и не отрубить голову этой гидрии-коррупции?». И Ленин ему ответил, что коррупцию в одночасье никакой шашкой и ничем победить нельзя. Можно только неустанно и каждодневно бороться против этой коррупции и уменьшать ее.

Вот и нам не надо предаваться иллюзиям - надо каждодневно с ней бороться, уменьшая ее до цивилизационного уровня.

Почему «машина» крутится вхолостую

Член экспертного совета Комиссии Государственной Думы по противодействию коррупции, вице-президент Союза криминалистов и криминологов Владимир Овчинскийвысказал убеждение в том, что особую общественную опасность представляет собой не только ситуация, когда государственные служащие сращиваются с бизнесом. Параллельно идет процесс, несущий еще большую общественную опасность, когда государственный служащий сращивается с организованной преступностью.

«Что мы имеем сейчас под видом коррупции? – задает вопрос Владимир Овчинский. - Это уже не банальная система взяток, это ситуация, когда организованные группы, преступные сообщества захватывают целые города, регионы, подразделения в министерствах и ведомствах, получают в свои руки огромные бюджетные, кредитные средства, «распиливают» их, перегоняют в офшоры, получают миллиардные прибыли. Это организованная преступность в ее высшем проявлении.

Достаточно взять Московскую область: финансовые средства огромного региона попали в руки организованной преступной группы во главе с бывшим вице-губернатором Алексеем Кузнецовым, который в составе преступной группы фактически из бюджета украл больше 1 млрд долларов. Таких масштабных хищений нет нигде в мире. Этот человек не объявлен даже в международный розыск, и понятно, что у него до сих пор действует коррупционное прикрытие.

И это не случайность. В той же Московской области на протяжении ряда лет была феноменальная ситуация, когда областная прокуратура во главе с ее руководителями, их заместителями, с большей частью прокуроров городов и районов – их сейчас уже больше двадцати человек, тех, кто проходят в качестве подозреваемых и обвиняемых по прокурорскому делу - занималась не надзором за законностью, а масштабными хищениями, вымогательством, получением взяток, сращивалась с бандитами. Это уже не коррупционеры - они взяли на себя функции бандитов. Такого явления не было никогда в мире!

И как у нас идет борьба с этим явлением? В тот момент, когда был принят первый национальный план противодействия коррупции, указом президента в системе МВД были ликвидированы все подразделения по борьбе с организованной преступностью, терроризмом и коррупцией. И до сих пор они не восстановлены. Никто не восстановил эти подразделения и в ходе так называемой реформы МВД, и сейчас в стране нет ни одного подразделения с названием «по борьбе с организованной преступностью». А раз не обозначена проблема, то никто по-настоящему и не борется с организованной преступностью.

Теперь о второй проблеме уголовной политики. Как эта политика строится? Я проанализировал судебную статистику за последние 10 лет, число тех, кого привлекают к уголовной ответственности, и тех, кто проходит через суды. Возникает следующая картина: тех, кто дает взятки, в два раза больше, чем тех, кто взятки берет. Получается, что сначала людей заставляют давать взятки - создана такая система, когда люди вынуждены давать - для развития бизнеса, просто для существования. Потом тех, кто дает, сажаем в тюрьму или наказываем штрафом, и все это называем борьбой с коррупцией.

Это псевдоборьба – вся государственная машина крутится вхолостую.

Теперь о системе наказаний. Что делает наша судебная система? Только 25 процентов тех, кто получал взятки, оказываются в местах лишения свободы, все остальные получают условно или штрафы. Ни в одной стране мира, где реально наведен порядок в борьбе с коррупцией, такой либеральной политики нет. Давайте честно ответим на вопрос: можно ли бороться с коррупцией, одновременно провозглашая гуманизацию и либерализацию уголовного законодательства? Я считаю, что это бред, полный бред. Потому что нельзя бороться с преступлениями штрафами. Если человек украл миллиард, он должен сидеть в тюрьме.

Нельзя бороться с коррупцией, не прибегая к конфискации имущества. А у нас сейчас нет конфискации имущества - ни за экономические преступления, ни за преступления против собственности. Но коррупция - это есть каскад экономических преступлений, преступлений против собственности. Пока мы не введем конфискацию как вид уголовного наказания, как это было при советской власти и в первое десятилетие новой России, мы ничего не сможем сделать, потому что 85 процентов наложенных штрафов не исполняются судебными приставами. Вся система работает вхолостую».

Простых решений не бывает

Председатель Комитета по безопасности Госдумы Владимир Васильев поделился следующими соображениями.

Общественное мнение в нашей стране сформировано так, что общество не готово сотрудничать с властью и не готово доверять ей какие-либо инструменты. Вспомним ситуацию, когда один молодой человек начал лечить от наркозависимости определенными способами, включая наручники. Общество поддержало это. В то же время вносятся законопроекты о профилактике наркопреступлений - их общество не поддерживает даже в самой мягкой форме. Это очень непростая ситуация. И когда все иронизируют по поводу того, что власть ни на что не способна, это становится модным и очень нам мешает.

Владимир Васильев привел примеры иного решения проблем. Три с половиной года, сказал он, как депутат в Тверской области, я работаю над проблемой техосмотров. Там коррупция существенно сократилась - в Твери работает 32 пункта техосмотра. На любом из них житель любого района может в удобное для него время пройти техосмотр. Все произошло не сразу, простых решений не бывает – это три с половиной года постоянной работы. Инструмент таков: круглый стол, за которым сидит власть, организация автомобилистов - и вместе находим решения.

Да, наше законодательство несовершенно, но давайте посмотрим, как оно работает. У нас в стране сформировалось очень много новых структур, которые в значительной степени независимы от власти, сформированы для защиты своих корпоративных интересов. Там появились люди, которые за счет своих талантов и способности работать с людьми стали личностями, заметными на федеральном и региональном уровне.

Так, в Тверской области мы уже почти два года занимаемся тем, что на проверки, которые проводятся, ходим вместе: представители ОПОРы России и контролирующих органов. Тяжелая, рутинная и не очень заметная работа, но, на удивление, она дает результаты. Люди начинают понимать, что главное - это не государство, не тот, кто проверяет и контролирует, а те, кто включен в преступную систему, в том числе их коллеги, которые дают взятки. И вот здесь начинается уже на личностном уровне конфликт интересов, когда люди начинают понимать, что твой конкурент, если он не платит налоги, имеет возможность платить взятки и организовать на тебя наезды, недружественное поглощение и прочие вещи. И это происходит внутри самого сообщества. Это очень важно, на мой взгляд.

В то же время мы принимаем правильный закон, ограничиваем проверки, сокращаем их число. Недавно первый заместитель генерального прокурора сказал, что половина внезапных проверок прокуратура не разрешила провести. Хочется поаплодировать. Но я задаю вопрос: а кто замещает контроль? И отвечаю: никто.

Эту работу власть не сможет сделать, ее делают саморегулируемые организации, люди, обладающие бесспорным уважением в своих корпоративных группах, в своих слоях населения.

Да, движения хотелось бы большего, но знаете, как говорят на Руси: широко шагаешь - штаны порвешь. Мы прекрасно понимаем, что коррупция, теневые отношения – очень непростые процессы.

Можно было бы использовать опыт, когда в отдельно взятой сфере алкоголя за относительно короткое время навели порядок. Кстати, Москва была опорной площадкой, на которой мы это обкатали в течение года: посмотрели - работает система. А придумали ее не мы, ее придумал Татарстан. Мы ее просто взяли и запустили: сначала в Москве проверили, а потом по всей России. Но там, правда, был включен административный ресурс. Вот тут есть вопрос. Я не зря начал разговор с того, что власть по определению не имеет того ресурса, который необходим не для популистских решений, а для выхода из ситуации. Сейчас любая власть, я думаю, будет сталкиваться с этой проблемой.

Владимир Васильев привел пример, как он сам пытается свести в единую цепочку процедуры законотворчества и исполнения закона. «В Тверской области, где я являюсь депутатом, мы взяли проблему коррупции в автостраховании, чтобы понять, что происходит. В автостраховании, по оценке экспертов, до 30 процентов - коррупционная составляющая: каждый из нас ее оплачивает. Регион небольшой – шесть страховых компаний. Возле каждого МРЭО - палаточка или прицепчик, в которых сидят ловкие ребята и говорят: «У нас особые условия страхования». А через три месяца их не найдешь.

Мы подстраховались законом, и сегодня Ассоциация страховщиков должна платить за этих мошенников. Но она платит хорошим адвокатам, и в результате потерпевшие ничего не получают. Ну а потерпевшие тоже хороши - идут на дешевое, зная, что делать этого нельзя.

Стали разбираться за круглым столом: а сколько этих мошенников? Нам говорит милиция: «Не больше десяти человек. Делают деньги, через три месяца новое лицо, через полгода ничего им не предъявишь».

Задаю вопрос страховщикам: «Где иски?» - «Нет исков». – «Вы не учитываете?» - «Нет, не учитываем».- «А почему не учитываете?» Им ведь деньги выделяются на то, чтобы они этим занимались…

К чему веду разговор. За годы рыночных отношений у нас выстраивалась эта система коррупции, она работает как часы. Все начинается с личного интереса: кто-то заходит с деньгами - и система начинает работать.

Но вот когда включается механизм  общественной целесообразности, общественной полезности, движение идет по шажочку, помалу; хотелось бы быстрей, но если в больших масштабах - это серьезное движение».

Владимир Васильев, ссылаясь на приведенные Владимиром Овчинским факты по Московской области, отметил, что это результат начала серьезной, системной работы. Поэтому, подчеркнул Владимир Васильев, я бы не стал сейчас с чувством безысходности говорить на тему борьбы с коррупцией.

Инструмент есть – надо его использовать

Директор по развитию ЗАО «Сбербанк – АСТ» Юлия Обаляева высказала точку зрения эксперта по теме заседания. По ее мнению, электронные торги – эффективный инструмент борьбы с коррупцией. Этот инструмент уже создан, и вопрос только в том, как профессионально его использовать.

«Сбербанк - АСТ», национальный оператор для проведения открытых аукционов в электронной форме, - дочерняя компания ОАО «Сбербанк России».

«Сбербанк - АСТ» проводит до полутора тысяч аукционов в день. Его доля по количеству объявленных аукционов составляет на российском рынке около 65 процентов, а по сумме аукционов - 58 процентов. Торги проводятся не только на закупку материально-технических ресурсов, но и с прошлого года – на продажу имущества. Мы, безусловно, за добросовестного поставщика. Но при жестком и четком контроле.

Чего не хватает в нынешней ситуации, так это профессионального использования этого инструмента. Существует проблема типовых показателей товаров, работы, услуг, которые можно было бы оценить, провести мониторинг по итогам исполнения контрактов и проверить показатели, заявленные изначально: исполнены ли они надлежащим образом?

Необходим мониторинг не только закупаемой номенклатуры, но и результатов исполнения государственного контракта.

Мы со своей стороны готовы совершенствовать сервис, в том числе и обучение заказчиков, потому что участники размещения заказа постоянно жалуются на нехватку информации. Мы поможем им решить возникающие задачи и придем к качественному и точному исполнению государственного контракта.

У нас есть предложения по оптимизации действующей нормы по проведению электронных торгов при размещении государственного и муниципального контракта. Необходима интеграция с региональными автоматизированными системами, и мы над этим будем работать, заверила Юлия Обаляева .

Объединиться в борьбе со злом

Член Комитета Госдумы по науке и наукоемким технологиям академик Михаил Залиханов рассказал в своем взволнованном выступлении, что не проходит и недели, чтобы кто-нибудь не пришел в Госдуму и не говорил: вот у меня супруга или сын выиграл тендер, а деньги не поступают. Все ждут, чтобы заплатили откат. А откат сейчас не как в старые времена - меньше двух процентов, сегодня откаты – 30-40 процентов. И говорят, что после этого мы соглашаемся, деньги получаем, - и сразу приходят налоговики, видимо, следят: раз я откат плачу, значит, я оттуда ворую, подделываю документы. И чтобы меня не посадили, я от того, что осталось, половину им должен заплатить. И остается 20-30 процентов. На эти 20-30 процентов науку не сделаешь.

Мы собрали весь цвет нашей оборонной промышленности и спросили: «Какие проблемы у вас есть? Если боитесь говорить открыто, вот вам анкеты - напишите, сколько у вас и куда уходит в сторону от основных расходов». И получилось, что со всеми накидками от 65 до 75 процентов идет не туда, куда положено. Мы обещали эту информацию передать руководству.

Как человек с Кавказа, я хочу сказать, что тамошнее бандитское подполье питается в первую очередь коррупцией. Бизнес с ними делится - ему некуда деваться, делится и с чиновниками высокого ранга: выстраиваются целые преступные пирамиды, и бедный этот Кавказ разувают, раздевают, стригут, как хотят.

Но вот мы говорим: Кавказ, Кавказ. Если бы зараза не шла отсюда, из Москвы, никакой Кавказ  не мог бы воровать - кавказцы были бы примерными работниками, примерными гражданами. Но зараза идет отсюда, и многие деньги на борьбу с безработицей, с коррупцией туда вообще не доходят. У нас времени долго раскачиваться нет. Если в Ливии, где благополучный народ, раскачать смогли, то нас раскачать еще раньше смогут. Для чего же эти базы строят вокруг, туда-сюда шевелятся? Долгого времени нам не дадут - это абсолютно точно. И нам сейчас надо заняться вместе со всем народом, и если не объединимся в борьбе с этим злом - ничего не получится.

А для этого надо, чтобы наша верховная власть была легитимной, сильной, мощной и чтобы чувствовала себя очень уверенно на законных основаниях, а не на пресловутом административном ресурсе. Надо, чтобы народ своих людей поддерживал, и тогда эти люди, опираясь на народ, будут бороться с этим злом.

Коррупция – прежде всего растление

Председатель правления Фонда поддержки и развития образования, творчества, культуры Елена Баяхчян  высказала мнение о том, что дополнительные соглашения к Контрактам после тендеров возникают, как правило, из-за того, что у нас в стране нет четкого государственного регулирования цен и тарифов. И привела пример: вот уже конец мая, а до сих пор не принято постановление Правительства Москвы об установке размера стоимости арендной платы за используемые (в том числе предприятиями малого бизнеса) нежилые помещения. Когда они (предприятия), например,  в сентябре - октябре  получат  эти тарифы, то будут  вынуждены корректировать  абсолютно все свои ранее достигнутые договоренности и утвержденные планы. Большой проблемой является и отсутствие в РФ системы интегрированного среднесрочного государственного  планирования. В том числе, у нас  в стране отсутствует отраслевое планирование, поскольку нет законодательно выделенных отраслей. Но, что еще хуже, отсутствует система государственного  контроля  за тем, как  выполняются  уже принятые решения. Ну о чем еще можно говорить?

Торгово-промышленной палате РФ, учитывая в том числе информацию сегодняшнего заседания, было бы целесообразно детально обсудить с профильными экспертами в комитетах и деловых  советах Палаты  наиболее злободневные  проблемы и подготовить проекты предложений по актуализации «Концепции-2020» и «Национальной Стратегии противодействия коррупции».

Мы сегодня оценили многочисленные практические аспекты, влияющие на коррупцию. Но надо обратить особое внимание на моральные установки, которые влияют в целом на ситуацию, в том числе  и  состояние образования и культуры в нашей стране, уровень  которых  и предполагает  прямое влияние на тот  уровень коррупции, который мы имеем сегодня. И, кстати, сейчас еще не самое худшее  положение. Если не обратить особое внимание на духовно-нравственные  установки в обществе, ситуация может значительно усложниться. Большое спасибо Торгово-промышленной Палате, которая  уже более полугода осуществляет экспертное сопровождение обсуждения проекта Федерального Закона «Об образовании».

Представляется, что всем нам стоит задуматься о том, что «коррупция» в переводе с латыни означает «растление», сказала в заключение своего выступления Елена  Баяхчян.





    Вернуться к списку